<<<назад, к 7 дню ********* читать далее>>>

День 8 (20.08.2010). Кордон Хазиниха – река Левая Осиновка (Кара-айры) – река Алла-Аскыр (Ешту).

Карта - лист m45-077-1.

Великолепное солнечное утро. Солнце еще только-только показало свой мохнатый лик над вершинами восточных сопок. Прохладно. Легкий августовский ветерок треплет листья деревьев. Внизу шумит Йолдо. Ей вторит Хазиниха. Это сильная бурливая речка впадает в Йолдо с запада. Кордон по сути стоит на месте их слияния на высоком каменистом бугре. Причем со стороны Хазинихи берег высокий и обрывистый. На нем и расположились наши палатки. Ребята шутили, что, мол, ночью до ветру встанешь, и спросонья с обрыва в речку – кувырк! Через Хазиниху тоже наведен бревенчатый мост. Нужно сказать, что во все время нашего похода нам постоянно встречались признаки работы егерей и лесников: через сложные ручьи всегда были сделаны переправы из бревен, а если на тропе попадались большие упавшие деревья, то из них был выпилен сектор такой величины, чтобы не было помехи движению.
На сегодняшний день план по километражу был не очень большой, что-то около 10 км. Поэтому после завтрака часа полтора или два вся группа, перейдя Хазиниху по мосту, собирала грибы. Я же в силу своего увечного состояния остался на кордоне и провел все это время в занимательной беседе с егерем. Он рассказывал о своей работе, о жизни на Алтае, о своих взрослых уже детях и их семьях, об охоте с приезжими клиентами. И вообще очень много всего интересного. Сказал также, что из Барнаула к ним частенько приезжают травники, собирают лекарственное сырье. Егеря также участвуют в этом. Народ на Алтае небогатый, использует любую возможность заработать копеечку. Особой популярностью пользуется родиола розовая (золотой корень). Но вообще спектр заготавливаемых растений очень широк. На Алтае есть практически все наиболее употребимые официнальные растения, начиная от тысячелистника и кончая чагой, а помимо этого масса редких эндемиков, использование которых тяготеет к тибетской и китайской медицине. Наиболее интересная для меня тема аконитов на Горном Алтае великолепно раскрылась и с ожидаемой, и с неожиданной стороны. Удалось увидеть и определить пять видов борца, о чем имеется отдельный отчет. А помимо аконитов: большеголовник, копеечник, соссюрея широколистная, золотарник даурский, мак голостебельный, арника горная, разные полыни, мытник, водосбор сибирский, бадан толстолистный и т.д., и т.п. Нужно ли говорить, что, не будучи ученым-ботаником, я не особо интересуюсь (да, по правде сказать, и не шибко разбираюсь) таксономическими тонкостями, а также и растениями, не имеющими каких-либо интересных лекарственных свойств. Нужно сознаться, что такой интерес, конечно, носит однобокий характер с точки зрения большой ботаники. Но узкую специализацию, называемую фармакогнозией, еще никто не отменял. Мало того, можно только одной ею заниматься всю жизнь, не говоря о том, что клиническая работа, в которой преломляются знания о лекарственных растениях, сама по себе является сложной и требует вовлечения человека целиком, без остатка. Поэтому когда мы формулируем цель этой и ей подобных экспедиций, как "изучение лекарственных растений той или иной местности", - это скорее дань формальности. Реальная же цель экспедиции – получить, достичь, сохранить внутреннее ощущение связи, родства, понимания лекарственного растения, как живого и самодостаточного объекта, обладающего уникальным характером и, если угодно, волей и способностью к тому или иному активному вмешательству в аспекты жизнедеятельности человека. И даже, человечества в целом, как считает Олег Дмитриевич Барнаулов. Подобная цель – не просто дань уважения тому, что нас лечит. Это естественный результат осознания равноправия во взаимоотношениях всего живого, что есть на Земле. Спрашивается, кому и зачем это нужно? Я не философ, я врач, и смотрю на все через призму своей профессии. Я не знаю, как называется та часть психики, которая отвечает за взаимоотношения человека, как индивида, с Глобальным Окружающим. Но я точно знаю, что правильное и равновесное состояние этого «органа», есть залог здоровья и долголетия.
Ближе к полудню вернулись ребята с поистине огромным количеством грибов. Отобрали самые лучшие и крепкие из них и уложили в пакеты, приготовив к транспортировке. Приготовление грибных блюд решено было отложить до ужина, который должен по плану нас настичь у места впадения в Кураган реки Алла-Аскыр, или по-алтайски Ешту. До этого мы должны пройти по левому берегу реки Йолдо до ее слияния с Левой Осиновкой, которая приходит с запада. Приходит только для того, чтобы исчезнуть, как исчезает и Йолдо. Далее их воды, как кровь родителей в жилах сына, текут в струях Курагана, мощной и быстрой реки, которая и проводит нас до самой красавицы Катуни.
Распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы перешли по мосту Хазиниху и отдали ноги конной тропе, пробегавшей по лесистым склонам каменных холмов, образующих левый берег Йолдо. В лесочке вдоль тропы то и дело попадались крупные крепенькие грибы: боровики, обабки. Удержаться и не сорвать было трудно, и я решил внести свой вклад в общее дело, поднимал то один, то другой гриб. В конце концов, когда я подошел к ребятам, отдыхающим на первом перекуре, грибов у меня оказались полные руки. Меня пожурили, что, мол, и так грибов девать некуда. Короче, если хочешь, неси сам. Ну, что поделать. Переложил грибы в большой черный пакет и приторочил его к лямкам рюкзака снаружи, чтобы грибы не помялись.
Пошли дальше. Долго ли, коротко, навстречу мне попался на тропе человек с рюкзаком за плечами и маленькой круглой шапочке на голове. В одиночку. Он вежливо, с улыбкой поздоровался, и пошлепал дальше вверх. Я сначала подумал, что он опередил свою группу, оторвался, так иногда бывает. Однако во весь этот день так и не встретил эту, по всей вероятности, несуществующую группу.
Спустя какое-то время сзади послышался громкий шум и треск. Уж не мишка ли? Слава богу, не он. Мимо меня, по-хозяйски вытеснив меня с тропы в самые кусты, проехали на лошадях двое парней, ведя с собой заводных. «Ты что, тоже один ходишь?», - их вопрос. Я ответил им, что моя группа не слишком далеко впереди, и всадники поехали дальше. Меня несколько удивило и не то чтобы обидело, нет, но несколько покоробило, что они не предложили своей помощи. В советские времена, когда мы в Фанских горах встречали узбека с осликом, он обязательно предлагал сесть отдохнуть, выпить айрана, а когда мы говорили, что нам нужно вовремя поспеть к перевалу, всегда предлагался ослик под рюкзаки.
Примерно через 2 часа, пройдя около 4 км, мы встали на перекус. Не успели разложиться, как снизу по тропе появился конный егерь. Да уж, оживленное здесь движение на тропе! Оказалось, что это едет сменщик на кордон Хазиниха. Егерь был в камуфляже, сапогах и форменной фуражке с зеленым околышем и кокардой в виде ружей, перекрещенных на фоне дубовых листьев и головой лося поверху. За плечами у него висел карабин. За седлом на коне уложены переметные сумы с запасами.
Первым делом, напустив на себя грозный вид, егерь потребовал предъявить пропуска. Нам как раз вчера их выписал его коллега на кордоне. Пребывание в заповеднике туристов – мероприятие платное, стоит 400 рублей на человека. Саня показал ему билеты на всю группу и объяснил, что мы с «Высотника». У егерей с «Ленальптурсом» существуют деловые договоренности. Они принимают продуктовые заброски для групп, готовят баню, и так разное, по мелочи, за что имеют какую-то копеечку. Да и в плане экстренной помощи, тоже помогают. Недавно одна из участниц повредила себе связки на ноге, так егеря ее увезли на своих лошадях в поселок. Опять же, на кордоне есть радио, можно связаться с цивилизацией, ежели что.
Одним словом, наш визави, когда увидел, что мы здесь не совсем чужие, быстро разморозил свое лицо и в целом оказался веселым и весьма говорливым мужиком. Мы его угостили, чем бог послал на перекус, а он в отместку продемонстрировал нам мастер-класс по ловле хариуса. Он, что называется, все свое носит с собой. Вытащил из-за какой-то лямки на лошади сложенную телескопическую удочку. Она собственно, уже была снаряжена и в рабочем состоянии выглядела так. Длинное удилище, около пяти метров, с простейшей инерционной катушкой старого образца. На нее намотано изрядно лески толщиной не менее 0,3-0,4. Леса пропущена через кольца на удилище и снаряжена как донка. Сегодня утром, разговаривая с Павлом Григорьевичем, я его спрашивал, на что, мол, хариуса, ловите? Я думал, что ослышался, когда он сказал, что на донку. В нашем понимании донка – это закидушка с тяжелым грузом, вещь преимущественно стационарная. А тут увидел снасть и понял, что это донка и есть. Удочка имела увесистый грузик в виде палочки толщиной с карандаш и длиной сантиметров семь, слегка изогнутый на конце. Сюда же на конец груза был надет кусок оранжевой резиновой медицинской трубки. Выше груза на тонком поводке крепилась приманка. Она представляла собой зимнюю мормышку с намотанным на нее волосом. Получается этакая мокрая муха. Я такую уже видел в Забайкалье. В завершение всего на леске висел преизряднейший очень ярко раскрашенный поплавок, который выставляется выше, чем реальная глубина места. Рыбак бросает снасть выше себя на стремнину и позволяет вольно сплавляться по течению вниз, отпуская, если нужно леску с катушки. При этом поплавок дергается, когда грузило скачет по камням. Когда происходит поклевка, поплавок резко останавливается, такое ощущение, что снасть попала в зацеп. Вот и сейчас, уже на второй проводке поплавок, из-за своего попугайского мэйк-апа видимый издалека, дернулся и встал посреди реки. «Вот, блин, зацеп», - комментирует егерь, и начинает подматывать леску. И тут же: «А, нет! Сидит!». И вытаскивает среднего такого, граммов на сто пятьдесят, хариуса. Рыбка плотная, сильная, чешуйка к чешуйке, серебром так и светится! Красавец, одним словом. Понесли, показали всем. Все поохали, поахали, да и отпустили мы рыбку. А что с ней, одно-то, делать?
Собрали вещи, попрощались с егерем и двинули дальше к Алла-Аскыру. Место, где мы только что стояли на перекусе, было ровное, поросшее невысокой мягкой травой, рядом с водой, - самое «то» для пикников. Зато, как только начали движение, тропа тут же рванула вверх по самой кромке каменного лба, нависшего над водой. Слева вверх поднимались заросли красной смородины, все выше поднимались деревья, справа – обрыв и вода внизу. Когда я, запыхавшись, вылез, наконец, на верхушку этого каменного пупыря, увидел, что самая его макушка, голая, как колено, покрыта водой, покрывающей всю ее тонким, как стекло, слоем. Видно, здесь, где-то чуть повыше, вытекал родничок. Переламываясь на верхушке, как палка на колене, тропа бежала дальше и ныряла вниз в окружении деревьев и кустов. Была она разбита лошадиными копытами, в конских следах стояла вода. Как я уже говорил, передвижение по такой тропе на своих двоих доставляет мало удовольствия. Здесь, внизу, когда мы уже хорошо сбросили высоту, ярко светило послеполуденное солнце, и среди деревьев, где не было ни ветерка, было очень душно. Прошло совсем немного времени, и мы перешли вброд реку Осиновка (Караайры). Речка нас ничем особенно не впечатлила, хотя, как говорят, ранним летом, и, тем более, весной она бывает очень полноводной и бурливой.
Спуски чередовались с подъемами. Однако эта гигантская синусоида не могла продолжаться вечно. Ее амплитуда потихоньку успокаивалась, становилась все плоше и ровнее. Тропа все чаще выныривала из кустов на прибрежный курумник. Солнце клонилось к закату. Температура воздуха постепенно снижалась. От этого сначала стало комфортно идти. Но вскоре остановки на короткий отдых захотелось делать покороче – остываешь. И вот когда солнце уже почти село, мы вышли к цели нашего сегодняшнего путешествия, реке Алла-Аскыр (Ешту). Река выходит на стрелку с Кураганом с запада, протекая в тесном каменистом русле. Крутое и водопадное русло, подходя поближе к Курагану очень плавно выполаживается, наподобие трамплина, с которого прыгают на лыжах. Здесь Ешту расширяется, растекается в стороны, мелеет и теряет свою буйную силу. Мы легко нашли брод не глубже, чем по колено, и перейдя реку, углубились в редкую рощицу, растущую прямо на песке вдоль Курагана. Саня сказал, что буквально метров через сто будет место запланированной стоянки. Когда мы подошли к этому месту, там уже кто-то стоял. Идти дальше, искать другое место было уже поздно, солнце село. Поэтому Саня, спросив согласия людей, пришедших раньше нас, показал, где можно ставить палатки. Нашими соседями оказались двое мужичков, неспешно путешествующих по речке, останавливавшихся, где понравится и насколько хочется, полавливая хариуса и попивая водочку. Лафа! У дерева стояли их удочки. При нас они бахнули по стопарю и отбыли на покой в палатку.
Место было очень красивое. Песчаный берег, по которому мы шли от Алла-Аскыра, вдруг закруглился влево, очерчивая полуостровок между основным руслом Курагана и ложным вторым руслом, образованным противотоком вокруг нашего мыска. Через это ложно русло на основной левый берег Курагана было переброшено толстое бревно, за которым, судя по всему, было продолжение нашей тропы. На мысочке имелась центральная поляна с местом для костра и бревнами для сидения. Кругом росли лиственницы и ивы.
Уже в темноте были почищены и сварены грибы. Варились они долго, дабы избежать всяких неприятных неожиданностей, и из-за того, что было плохо видно, в конце концов, подгорели. Гарь сколько можно выгребли и заправили с грибами гречку и тушенку. В целом получилось съедобно и почти вкусно. Разбрелись спать при свете полной луны.

Ходовое время – 5 часов. Расстояние – 11 км.

<<<назад, к 7 дню ********* читать далее>>>

© Алефиров А.Н., 2011