<<<назад, к дням 1-3
********* читать далее>>>
День 4 (16.08.2010). Аян Верхней Кучерлы,
водопады на Йолдо-Айры, выход на озеро Дарашколь.
Карта - лист m45-077-3 и m45-077-4
Один из самых красивых дней, но он же и самый тяжелый
лично для меня. Тяжелый не из-за своих каких-то технических сложностей.
Просто он пришелся как раз на адаптационный кризис. Планировалось набрать
400 м высоты (с 1735 до 2132 м), сделать четыре брода, и выйти к цели
нашего путешествия – озеру Дарашколь.
Предыдущий дождливый вечер пошел в зачет, и если с утра
еще солнышко было через марлю, то вскоре после начала движения засияло
вовсю. Мы встали, как обычно, не слишком рано и не очень поздно и спокойно
занялись завтраком. Мы уже вкушали, когда мимо нас налегке проскакала
группа молодых туристов, то ли школьников, то ли студентов, под водительством
двух бородатых дядек, на плече одного из которых угрожающе болталась
веревка. Мол, мы в горах, или где? Они сделали себе базу на Кучерлинском
озере, и теперь отправились в радиалку на Дарашколь. Кстати, веревочка-то,
как оказалось,была не лишней: в одном месте пришлось чуть-чуть позаниматься
скалолазанием, где перильца бы не помешали.
С островка на правый берег Кучерлы мы перебрались по
мостику из двух довольно тонких бревен. Какое-то время шли с незначительным
набором высоты по неплохой тропе, петлявшей среди деревьев и кустов,
пока, в конце концов, не вышли к месту широкого разлива реки. Здесь
она делится на несколько рукавов, которые занимают пространство между
двумя кряжами, выглядящее как русло очень широкой пересохшей реки, от
которой остались лишь отдельные ручейки. Вся эта площадь была заполнена
галечником. Собственно, это место можно было бы формально считать началом
(но вряд ли истоком) реки Кучерла. Здесь сливались воедино два потока,
которые после слияния и называются Кучерлой. Один поток, приходящий
ровно с юга, - река Кони-Айры. Другой поток, берущий начало где-то в
леднике Немыцкого, падал с западных отрогов, это Йолдо-Айры. Впрочем,
со слов Сани, Йолдо-Айры якобы многие называют Верхней Кучерлой.
Рукава Кучерлы, кстати, оказались не такими уж и «ручейками»
- нам трижды приходилось переходить их вброд, где вода иногда доходила
почто до пояса. Через самую первую протоку были переброшены тонкие бревнышки,
которые пружинили и резко проседали под ногами. Поэтому часть группы,
кто полегче, перешли по ним, а другая часть, скинув обувь, перешли в
брод. Вода была довольно холодная, однако нас это не пугало, потому
что ярко светило солнце, которое если и не высушило наши выжатые портки,
то, по крайней мере, быстро их нагрело, и холод не ощущался.
Просушившись и переобувшись, мы тронулись в дальнейший
путь, который стал резко забирать вверх. Тропа шла по крутому правому
берегу реки Йолдо-Айры. Здесь река течет в тесном прокрустовом ложе
скал, имеет большой вертикальный перепад. По этой причине нам удалось
полюбоваться многими великолепными водопадами.
Набор высоты был почти постоянный, и идти из-за этого
становилось все тяжелее. В одном месте тропа уперлась в скалу нескольких
метров высотой, где пришлось позаниматься скалолазанием. С груженым
мешком за плечами это не самое приятное и безопасное занятие, особенно
на последних двух метрах, где был голый камень без единой удобной полочки,
чтобы перехватиться. Выручало какое-то несчастное дерево, которому угораздило
вырасти в расселине наверху на самом краю камня. Как его до сих пор
не выворотили многочисленные группы туристов, остается загадкой.
То, что на карте в этом месте скромно обозначено «кедрово-лиственный
лес» обернулось любимейшим приключением всех туристов под названием
кедровый стланик. Это такая зараза, внешне один-в-один толстые ветви
кедра, только растущие не от ствола, а прямо из земли. По данной причине
ветви эти змеятся по земле в самых разных и причудливых направлениях.
Основной задачей этому стланику господь бог определил цеплять за ноги
туповатых туристов, которые прутся куда-то без явной нужды, не разбирая
дороги.
К тому времени, когда подъем стал выполаживаться, закончился
стланик и перешел в обычный лиственный лес, лично у меня сил уже не
осталось, и я шел на одной силе воле и забористом русском матерке. К
немыслимой радости стало пасмурно, и начал накрапывать мелкий дождик.
Насчет радости – это не шутка, так как всю дорогу точно в лоб светило
замечательное августовское солнце и было, мягко говоря, жарковато под
рюкзаком . Дождь довольно быстро остудил мои воспаленный мозги сверху.
А вот для нижних частей тела тоже вскоре нашлось охлаждающее природное
явление в виде болотца, которое судя по следам, далеко не всем удалось
обойти, не замочившись по колено. Впрочем, комбинация из ботинок «Асоло
Гранит» и плотных длинных, до колен, гамаш меня выручали неизменно весь
поход, когда приходилось форсировать не слишком глубокие водные преграды.
Надо отдать должное ботинкам, в отношении водоустойчивости их сделали
просто великолепными. Можно было быстро пройти довольно широкий ручей,
и носки оставались сухими. «Граниты» отлично держат голеностоп, что
очень оказалось полезным, когда мы имитировали горных козлов, скача
по глыбам курума. В этих же обстоятельства отлично себя зарекомендовала
жесткая подошва. Она же однозначно пошла в плюс двумя днями позднее
на затяжном снежнике на перевале. Словом, вещь сделана качественно.
Одна беда: как я имел несчастье убедиться уже во втором походе, у меня
весьма непростые взаимоотношения с колодкой Асоло. Эта обувь для меня
тесновата в подъеме, что и не замедлило сказаться уже на второй день
пути. Впрочем, если бы не боль в разбитых ногах, мне даже нравится идти
в одиночестве, когда никто не дышит тебе в затылок.
Когда дождь припустил с недюжинной силой, я выбрался
на очередной взгорок, где росло большое дерево с великолепной раскидистой
кроной, где я и отсиделся немного в компании сына и Ани, которой, видимо,
тоже приходилось туговато. Я еще отдувался, когда они ушли вперед. Спустя
несколько минут двинулся следом и я. Тут тропа пошла под уклон, и вскоре
я увидел несколькими метрами ниже впереди очередную довольно широкую
и бурливую речку, стекавшую слева от меня и вливавшуюся в основной поток
Йолдо-Айры, на правый берег которого вновь выскочила тропа. На берегу
по ходу движения уже суетился Костя, принимая у Ани ее рюкзак и помогая
перейти на другую сторону. Там же находился и Саня, показывая мне место,
где легче перейти. А метрах в пятнадцати над ними на высоком обрывистом
берегу росли высоченные кедры, среди которых мелькали разноцветными
пятнами куртки моих товарищей, ставивших палатки. Место было красивейшее,
и даже моя усталость не помешала мне это увидеть.
Поменяв ботинки на кроссовки, я перешел речку вброд,
собрав остатки сил, вскарабкался на крутой берег. И тут моему взору
предстала большая аквамариновая клякса, расплескавшаяся среди окружающих
сопок, как кюрасо в коктельном стакане. Поражала какая-то первозданная
чистота красок, и завораживал плеск воды, переливавшейся через каменный
край, как в каком-нибудь римском фонтане, и утекавшей вниз в виде той
самой Йолдо-Айры. Это и было озеро Дарашколь.
Под дождем быстро поставили палатки. Костя уже успел
высоко залезть на стоящий рядом кедр и посрубал с него самые нижние
более-менее сухие ветки. С дровами здесь был явный напряг. Я же, поставив
палатку и расправив в ней коврик, долго лежал, закрыв глаза, борясь
с подступающей тошнотой. Тот капюшон, что вчера накрыл Игоря, сегодня
опустился на мою голову. Есть совершенно не хотелось, было очень холодно
даже в одежде. Я никак не мог согреться. Меня сотрясал озноб, такой
сильный, что лязгали зубы. Конечно, мне было легче, чем другим, кого
постигла такая же участь, потому что я знал, что происходит и как с
этим бороться. И у меня совсем не было страха. Вскоре Леха принес тарелку
макарон и кружку, на дне которой оказалась водка. Кто-то, похоже, Паша
Верескун, притащил с собой неучтенку. Чтобы почувствовать себя вместе
с командой, которая ужинала в пяти метрах от моей палатки, я проорал
какой-то тост, в ответ на который грянуло громогласное и дружное «Ура!».
После чего я через силу запихал в себя следом за водкой несколько ложек
макарон и поставил миску в посудомойку (то есть выставил ее наружу под
упругую струю воды, стекавшую с тента палатки). Постепенно пришло ощущение
тепла, и я провалился в благодатный сон.
Ходовое время – 6 часов. Расстояние – 7 км.
День 5 (17.08.2010). Дневка на Дарашколе. Радиалка
по ручью Немыцкого до одноименного ледника.
Карта m45-077-4
Великолепный солнечный день, правда, с очень сильным
ветром. Саня сказал, что на Дарашколе постоянно ветер, и, вопреки сегодняшнему
солнцу, почти всегда дождь. Это, якобы, происходит из-за того, что горы
вокруг Дарашколя образуют котел, в котором постоянно крутится туча,
и поливает всякого нерадивого туриста.
Дневка есть дневка. Все отдыхают, расслабляются, восстанавливают силы.
Примерно так все и планировалось на этот раз. А из развлечений предлагалось
сбегать налегке вверх по реке Йолдо-Айры, которую еще называют ручьем
Немыцкого, до ее истоков, теряющихся в одноименном леднике. Наверное,
нужно объяснить, чтобы не было путаницы. Ручей Немыцкого – это отрезок
реки Йолдо-Айры, текущей с юго-запада от ее истоков и затем поворачивающий
почти точно на север до озера Дарашколь. Здесь ручей вливается в более
мощный поток, исходящий из восточной оконечности озера, и далее они
следуют уже вместе, как полноправная река Йолдо-Айры вплоть до слияния
с Кони-Айры, образуя реку Кучерла. Происхождением своего названия ручей
и ледник Немыцкого обязаны имени одного человека, преданного делу туризма,
по профессии математика, который, как говорят, умер в очередном походе
по Алтаю в возрасте шестидесяти с лишком лет. Да, вот какие люди бывают.
Я проснулся очень рано. От вчерашнего недомогания не осталось и следа,
только гудели натруженные мышцы плеч и спины. Стопы, конечно, за ночь
не зажили, и я, памятуя 2006 год, решил от радиалки воздержаться. Впереди
предстояло еще пять ходовых дней, один из которых, завтрашний, обещал
быть непростым. Пришлось принести в жертву красивые виды на Дарашколь
сверху, чтобы хоть немного привести ноги в порядок, и не задерживать
продвижение группы.
Выбравшись из палатки, когда едва стало светать, а солнце еще не показалось
из-за восточных хребтов, я был награжден зрелищем утреннего Дарашколя.
Вода озера, днем казавшаяся аквамариновой, сейчас была серой и блестящей,
как сталь клинка. Довольно сильный ветер волновал воды озера. Было очень
холодно, думаю, пару градусов ниже нуля. Рваные облака, как клоки ваты
на новогодней елке, лежали на ближайших сопках, скрывали шумящую в распадке
Йолдо-Айры и делали почти невидимым ручей Немыцкого. Внутри возникало
впечатление суровое и прекрасное. Шум воды, падавшей из озера, шелест
листьев прибрежных кустов, прогибавшихся под налетавшим ветром, - все
это лишало картину статики, как будто бы вдыхало живое сознание в образ
всего этого места. Руки сами потянулись за фотоаппаратом. Но разве может
фотоснимок передать все те ощущения, что рождаются в душе?
Вскоре из палатки вылез заспанный Саня. Он всегда вставал первый и начинал
возиться с костром. Увидев меня, он, наверное, слегка удивился, хотя
и виду не подал. Началось приготовление завтрака, а невдолге потянулись
к костру и все остальные…
После завтрака перед радиалкой занялись перетряхиванием мешков и перераспределением
общественного имущества, прежде всего продуктов. Снесли все в одну кучу.
На первый взгляд, ее размер мало отличался от того, что было в самом
начале. Гора консервов в металлических банках, пакеты с крупой, несколько
зачерствевших буханок хлеба, пару шматов очень соленого сала, к которому
никто не притрагивался, мешки с печеньем, головы сыра и т.п. Саня, критическим
взглядом окинув эту джомолонгму продовольствия, отобрал из нее ровно
половину ненужного, и велел сложить под деревом и оставить в надежде,
что если придет за нами кто-нибудь оголодавший, то смерть его от истощения
отложится на неопределенный, и даже весьма долгий срок. Остальное вновь
распределили по мешкам.
Когда все было с раскладкой решено, команда приготовилась к радиальному
восхождению к леднику Немыцкого. Взяли с собой теплые вещи и фляги.
Ну и, конечно же, фотокамеры. И помахав нам ручкой (нам? Да. Игорь тоже
решил остаться. И правильно, я считаю), быстрым шагом крылись вверх
по склону. Надобно сказать, что туман к тому времени совсем рассеялся.
Облака, доселе лежавшие на плечах склонов, как будто кто-то огромный
поднял вверх наподобие театрального занавеса. Дул сильнейший ветер,
налетая мощными порывами. Одежда, промокшая вчера насквозь и развешанная
на просушку на реп-шнур, натянутый между двумя толстенными кедрами,
мотылялась из стороны в сторону и так и норовила сорваться в неконтролируемый
полет. Палатки, раскрытые для просушки, хлопали входными клапанами и
тентами, словно крыльями, с оглушительным пушечным звуком. Мы с Игорем
то и дело срывались с места догонять ту или иную вещь, понравившуюся
здешнему настырному ветру, и которую он подхватывал, невзирая на ее
тяжесть, и норовил утащить в только одному ему известное логово.
Пока не было группы, мимо нас прошла команда молодых и с виду весьма
крепких туристов студенческого возраста, и группа из трех человек, молодых
парня и девушки, ведомых взрослым мужчиной. Всем мы предлагали продукты
из нашего склада под деревом (туда, между корней, продукты ушли после
выбраковки). Все смотрели на нас весьма удивленно, еще более удивленно
смотрели на предлагаемый ассортимент, у многих во взгляде сквозило явное
недоверие. Мол, что это за два проходимца, бесплатно раздающие довольно
тяжелые продукты, сидя у костра в четырех днях хорошего пути от ближайшего
сельпо. А не попросят ли они у нас за это душу в заклад? Продукты, тем
не менее, брали, а мужик из последней маленькой группы даже присел потрепаться.
Ребята оказались не то из Барнаула, не то из Е-бурга. Старший, тот что
с нами сидел, его сын и с сыном невестка. Ну, или наоборот, дочь, а
с ней зять. Не помню, да не суть, короче отец с двумя детьми. Сердце,
конечно, порадовалось, глядя на такой фамильный туризм. Мужчина взял
у нас все сладкое, сказав, что «его детвора» это дело обожает и через
десять минут откланялся, сказав, что встанут на срединном полуостровке.
Это такой махонький скалистый участок суши, вдающийся в Дарашколь с
нашего, южного берега. Он как бы делит озера на две неравные части,
большую восточную, и поменьше – западную. Сверху очень похоже на восьмерку.
Дело было близко к обеду, когда мы с Игорем занялись костром. Дров было
очень мало. Костя, перед тем как уйти в радиалку, в очередной раз слазил
на кедр и поотрубал с него несколько длинных веток. Почти все они оказались
сырыми и зелеными, и горели плохо. Мы очень долго возились с костром,
но, в конце концов, вскипятили воду, думая, что вот сейчас придут ребята
и мы сразу в нее бросит крупу или макароны. Однако ребята не пришли
ни сейчас, ни через час, а появились только после 17 часов. Плохого,
слава богу, ничего не произошло, просто поднялись высоко, много смотрели,
фотографировали.
Так что обедали мы с Игорем вдвоем. Кушали из «склада между корней».
Кстати, очень хорошо пошло невостребованное сало. Нарезали его кусками,
надели на шампуры из веточек вперемешку с кусками черного хлеба и запекли
над костром. Вещь! Блюдо было по достоинству оценено возвратившейся
группой. Так что сало, похоже, тащили не зря. Мне кажется, даже Аня,
сразу, еще на «Высотнике» заявившая о своем вегетарианстве, готова была
на время поступиться своими гастрономическими принципами. В ее лице
я впервые в жизни видел горного туриста вегетарианца. Мне, спортсмену
со стажем и врачу одновременно, довольно сложно представить себе хороший
уровень физподготовки у человека, игнорирующего животные белки и жиры.
Я видел, что Ане довольно тяжело давались нагрузки, она частенько составляла
мне компанию в арьергарде. Однако, молодец, никогда не хныкала и не
жаловалась. Респект и уважуха!
Когда группа, вернувшаяся с радиалки, пообедала, я попросил слова. Я
сказал, что сегодня у нас экватор, или середина похода. А еще, сказал
я, у нас в группе есть человек, а именно мой Алеха (и как оказалось,
не один), который впервые в горах в качестве туриста. Когда я сам был
еще студентом, юным туристом, так сказать, в нашей команде тогда была
традиция: вновь прибывших на экваторе посвящать в горники. Выглядело
это так. Человека ставили, извините, раком и каждый подходил и шлепал
его по мягкому месту своим сидением (в простонародье - поджопник). После
чего неофит считался полноправным горным туристом.
Ритуал был тут же с радостью исполнен. По заднице досталось не только
Лехе, но и Косте, который тоже оказался в горах впервые. После это я
вручил сыну заранее припасенные на это случай наручные туристические
часы, а Косте мы отдали толстенную плитку швейцарского шоколада из нашей
с Лехой неучтенки. Из той же самой неучтенки была извлечена глиняная
бутылочка знаменитого прибалтийского бальзама. На что народ отреагировал
понимающим гудением. Мол, ага, а ты еще жалуешься, что рюкзак 30 кг
получился. А сам то одно достанет, то другое, да еще спиннинг с собой
тащит. К слову сказать, спиннинг так себя и не оправдал, проехал у меня
на горбу все 120 км без понту. То ловить было некогда, а когда было
когда, тогда не клевало.
На этом и закончился наш пятый походный день. Для меня ходовое время
– 0, километров пройдено – 0. Хорошая такая, классическая дневка. Впрочем,
я тщу себя надеждой (хотя, похоже, и несбыточной), что кое-кто, живущий
совсем рядом со мной, найдет в себе силы и время взять в руки перо и
описать впечатления от вида на Дарашколь сверху и радиалки к леднику
Немыцкого.
<<<назад, к дням 1-3
********* читать далее>>>
